Леонид Кравчинский: «Сейчас следствие, в отличие от налоговых органов, может возвращаться к налогам даже за 2005 год»

В конце прошлого года был отменен особый порядок возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям. Кроме того, в ближайшее время планируются изменения в Уголовный кодекс РФ, касающиеся налоговых преступлений. Прокомментировать эти новшества мы попросили руководителя группы налоговой практики Юридической компании Пепеляев Групп, адвоката Леонида ­Вильгельмовича Кравчинского.

– Леонид, какие законодательные изменения произошли в сфере уголовного преследования за налоговые преступления и какие произойдут в ближайшем будущем?

– Могу сказать о трех основных новостях. Это состоявшаяся отмена особого порядка возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям и два законопроекта. Первый изменит редакцию статьи 199 «Уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации» Уголовного кодекса, второй введет ответственность за неуплату страховых взносов во внебюджетные фонды.

– Давайте начнем по порядку. Как изменилась процедура возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям? И главное – как эти изменения повлияют на бизнес?

– Особый порядок возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям действовал в течение трех лет. Сначала проводилась выездная налоговая проверка, потом выставлялось требование об уплате налога, затем должен был пройти двухмесячный срок (по сути, последнее китайское предупреждение). И только после этого материалы передавались в Следственный комитет.

В прошлом году этот либерализм закончился. Особый порядок возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям был отменен¹. Теперь правоохранительные органы могут возбуждать такие дела в общем порядке.

Вместе с тем в законе предусмотрен довольно сложный механизм взаимодействия различных органов. Там очень подробно описано, как и в какие сроки органы дознания передают сообщения в следственные органы. Дальше следователь смотрит: если оснований для возбуждения уголовного дела нет, он сразу принимает решение об отказе в возбуждении дела; если он думает, что можно покопаться, то передает информацию в вышестоящий налоговый орган (по отношению к тому, где налогоплательщик стоит на учете). Налоговый орган, соответственно, информирует следователя, была ли проведена выездная проверка по этим эпизодам, и к каким выводам налоговый орган пришел. Также налоговики передают следователю свои материалы и расчеты, после чего тот принимает ­решение: возбуждать уголовное дело или не возбуждать.

При этом следователь никак не связан этими материалами. Он может дожидаться ответа из налогового органа, а может не дожидаться. Дождавшись, может согласиться с тем, что факт нарушения отсутствует, а может и не согласиться. То есть действует самый обычный порядок возбуждения уголовных дел, при котором все дела следственные органы возбуждают ­самостоятельно, и никто никого не спрашивает. Следователь всегда решает сам.

– Но ведь следователь не является профессионалом в вопросах налогообложения. Как он тогда может понять, есть ли факт нарушения?

– Действительно, существует объективная потребность привлечения в вопросы возбуждения уголовных дел по таким сложным ­экономическим составам некоего профессионального регулятора.

Приведу такой пример. Летом 2014 года, когда отмена особого порядка возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям только обсуждалась, в Уголовно-процессуальный кодекс включили еще один особый порядок. Тогда был принят очень большой закон про финансовые рынки. И там, среди прочего, был предусмотрен особый состав в Уголовный ­кодекс по фальсификации финансовых документов в этой сфере.

Так вот, уголовные дела по этому составу возбуждаются только после сообщения из Центробанка. То есть авторы закона решили, что, пожалуй, не стоит сразу пускать человека с топором, пусть сначала придет человек с авторучкой.

– А кто и как будет считать ущерб, возместив который можно рассчитывать на прекращение уголовного дела?

– Раньше его считал налоговый орган, а теперь, видимо, будет считать следствие.

В то же время пени к уплате в бюджет, наверно, будет считать налоговый орган. Но как он это будет делать? Он же забивает в свой компьютер определенные недоимки, а у следствия будет просто конкретный эпизод, который у налогового органа никак не отражается. И я не знаю, есть ли в электронно-вычислительных машинах налоговых инспекций режим «экспериментальный»: если бы было нарушение такое-то, то пени были бы такими-то. Как они это будут следствию выдавать – тоже неизвестно. Видимо, будет назначаться экспертиза.

– Как известно, налоговая проверка может быть проведена только за три предшествующих года. При этом раньше возбудить уголовное дело без налоговой проверки было нельзя, а сейчас можно. Означает ли это, что следователь теперь вправе «копнуть» не на три года, а на всю глубину ­срока давности по налоговым преступлениям, который составляет 10 лет?

– Перенесемся в прошлый год, например, в июнь. Действует старый порядок возбуждения уголовных дел. Любое ответственное лицо, допустим, директор или бухгалтер компании, прикидывая свои риски, понимает, что без налогового органа дело возбудить нельзя. Налоговую проверку можно провести за 2013, 2012, 2011 годы. «Следовательно, 2010 год и глубже трогать нельзя, – радостно говорит себе директор или бухгалтер. – Неважно, хороший я человек или негодяй, так написано в законах».

А теперь обратимся к процессуальным нормам. В отличие от Уголовного кодекса, где ухудшающие нормы не имеют обратной силы, уголовный процесс применяется тот, который есть сейчас. Если сейчас сказали, что можно возбуждать дела, значит, их можно возбуждать на всю глубину срока давности. А он, как вы правильно сказали, составляет 10 лет. То есть сейчас следствие, в отличие от налоговых органов, может ­возвращаться к налогам даже за 2005 г.

На этапах общественных слушаний мы предлагали включить специальные механизмы в Уголовно-процессуальный кодекс, чтобы по старым периодам сохранить прежний порядок. Но предложения не были услышаны. На наш взгляд, это противоречит фундаментальному принципу доверия граждан и бизнеса к действиям государства. Конечно, юристы могут сказать, что в разных кодексах содержатся разные правила. Но с точки зрения руководителя, не обладающего глубокими знаниями юридической казуистики, это выглядит просто наперсточничеством: кручу, верчу, обмануть хочу. Я ­ государство – научилось так писать законы, что обратная сила получается. Если я запишу не в один кодекс, а в три: в Уголовный через Налоговый и Уголовно-процессуальный, то шарик будет не там. Не угадали!

Отмечу, что представители правоохранительных органов на замечания по этому поводу реагировали примерно так: «Что вы, никакой обратной силы на самом деле нет! Просто раньше были какие-то нелепые препятствия для нас. Теперь они устранены»...

Сейчас много говорят об амнистии. Хочется спросить: а нельзя ли для начала просто соблюдать уже установленные правила на тот период, на который они были объявлены? В законах было закреплено, что глубже трех лет де-факто «копать» нельзя. А теперь в одночасье три года превращаются в 10 лет. И мы должны понимать, что аналогичных «сюрпризов» можно ожидать и в будущем.

– По закону налогоплательщики обязаны хранить документы, необходимые для исчисления и уплаты налогов в течение четырех лет. В связи с этим у меня родилась такая мысль. Придет в компанию следователь «копать», скажем, 2006 г. Директор ему: «Но мы же четыре года документы храним!». А следователь: «Ага! Злоупотребил нормой, прикрываешься Налоговым кодексом. А у нас свой Уголовный есть. Поэтому ищи, восстанавливай, доставай из шредера. А не восстановишь, сами посчитаем, хуже будет».

– Что касается хранения документов, то проблема действительно существует. Срок хранения объективно препятствует тому, чтобы заглядывать на пять, шесть, семь лет назад. Но в целом это исключительно вопрос доказывания. Документы, которыми заинтересуется следствие, все-таки могут быть найдены. Например, если эпизод связан с ­безналичными ­расчетами, то документы можно могут найтись в банке.

Конечно, доказывание в отсутствие документов становится затруднительным. Но после того как будет сформировано обвинение, сложности будут уже с опровержением.

– У меня есть ощущение, что бизнес ходит по минному полю. Причем мины особенные. Наступаешь на них, двигаешься вперед, а они сзади взрываются. Наступил человек на мину, принял какое-то ­решение, живет спокойно, и вдруг «бах», мина взорвалась.

– В подтверждение вашего тезиса о непредсказуемости применения законодательства могу рассказать интересный случай. Недавно широко обсуждалось несколько решений региональных судов общей юрисдикции по взысканию НДФЛ с граждан.

Налоговая инспекция смотрела два массива данных. Первый – граждане, по которым не поступают справки по форме № 2-НДФЛ, т.е. лица, у которых нет дохода. Второй – данные ГИБДД по гражданам, которые купили машину. Дальше инспекция смотрела, где эти списки пересекаются. И вот они сформировали список граждан, у которых нет дохода, но которые приобрели машину. Вопрос: что можно сделать в правовом поле? Разумный ответ до недавнего времени был – ничего. Более 10 лет назад обсуждался вопрос контроля над расходами. Были введены соответствующие статьи в Налоговый кодекс, они действовали несколько лет, но потом были отменены. То есть государство отказалось от контроля над расходами. Поэтому расходы граждан вроде бы трогать нельзя.

Но что говорит налоговая? У человека появился автомобиль. Очевидно, его имущество приросло. А поскольку официально денег, чтобы заплатить за машину у него не было, то, наверно, человек получил какой-то неофициальный доход, равный стоимости автомобиля. С него нужно ­заплатить НДФЛ. Причем местные суды такую логику поддержали.

– Вы следите за тем, что происходит на практике после отмены особого порядка возбуждения уголовных дел по налоговым преступлениям? Первые месяцы 2015 г. что-то уже показывают? Есть какая-то статистика возбуждения дел органами следствия? Они ­активизировались? Кого-то уже привлекли?

– Таких наблюдений нет. Мы не фиксируем какую-то повышенную активность. Видимо, это надо воспринимать так: медленно мелет мельница богов, бессмертным некуда торопиться. Государственная машина большая, она никуда не спешит. Пока следствие дорабатывает предыдущие материалы, а оперативники соответствующих подразделений смотрят, что у них есть интересненького.

– Теперь перейдем к ближайшим перспективам. Вы сказали, что подготовлена новая редакция статьи 199 Уголовного кодекса…

– Не успели просохнуть чернила на законе о контролируемых иностранных компаниях, как группа депутатов Совета Федерации с подачи Следственного комитета решила написать про эти компании в ­Уголовном кодексе. Законопроект² проходит третье чтение.

Предусмотрен особый состав – сокрытие или искажение информации в отношении контролируемых сделок. Кроме того, вводится презумпция, что уклонение от налогов с использованием технических фирм невозможно без банковских структур. Поэтому и для них должны наступить неблагоприятные последствия. Сейчас они все проходят мимо.

Будет еще конфискация имущества, которое использовалось для уклонения от уплаты налогов.

– В начале разговора Вы упомянули о планах по введению ответственности за уклонение от уплаты страховых взносов. Расскажите подробнее.

– История со страховыми взносами очень давняя. Изначально в Уголовном кодексе предусматривалась ответственность за уклонение от уплаты налогов. В 1998 г. законодатель вспомнил, что есть внебюджетные фонды, и включил в Кодекс ответственность за неуплату взносов. С 2001 г. взносы были заменены на ЕСН, и в 2003 г. законодатель опомнился и убрал страховые взносы из Уголовного кодекса. В 2010 г. ЕСН был отменен и возвращены взносы во внебюджетные фонды.

Теперь Правительство России планирует внести несколько дополнительных статей в Уголовный кодекс, чтобы вернуть ответственность за умышленное уклонение от уплаты страховых взносов. Но минус нового регулирования в сравнении со старым в том, что страховые взносы не будут суммироваться с налогами.

В настоящее время уклонение от уплаты налогов на сумму от 10 до 30 миллионов, но меньше чем на 20% от всех уплаченных налогов, не является уклонением в особо крупных размерах. Для страховых взносов в проекте порог в 20% сохраняется, но проценты будут подсчитываться по отношению только к самим взносам.

Сейчас проект размещен на сайте Правительства России³ и проходит общественную экспертизу.

– Спасибо за содержательную беседу.

– В завершение я хотел бы напомнить читателям содержание статьи 51 Уголовного кодекса Республики Молдова.

В нашем Уголовном кодексе есть очень выверенное научное определение основания уголовной ответственности. Это совершение деяния, ­содержащего все признаки состава преступления.

В статье 51 Уголовного кодекса Республики Молдова о том же самом сказано проще. Там говорится, что есть юридические основания уголовной ответственности. Это признаки состава преступления, предусмотренные законом. А есть реальные основания – совершенные нехорошие деяния. То есть по-простому, по-народному: товарищи, если что-нибудь плохое сделали, имейте в виду, закон будем искать. Поэтому будьте ­внимательны к рискам.